Неточные совпадения
Когда моему сыну было лет пять, Галахов привез ему на
елку восковую куклу, не
меньше его самого ростом. Куклу эту Галахов сам усадил за столом и ждал действия сюрприза. Когда
елка была готова и двери отворились, Саша, удрученный радостью, медленно двигался, бросая влюбленные взгляды на фольгу и свечи, но вдруг он остановился, постоял, постоял, покраснел и с ревом бросился назад.
Впрочем, светло-зеленые ноги фифи слишком длинны относительно величины тела, хотя это его не безобразит, брюшко, также нижняя сторона шеи под горлышком очень белы; он весь пестрый, серо-каштановый и в то же время зеленоватый; глаза
маленькие, черные, и такого же цвета нос, длиною с лишком с полвершка; хвост
маленький, состоящий из белых перышек с темными поперечными, косыми полосками в виде
елки; подбой крыльев дымчатый.
— У Христа всегда в этот день
елка для
маленьких деточек, у которых там нет своей
елки…
Ух, какое большое стекло, а за стеклом комната, а в комнате дерево до потолка; это
елка, а на
елке сколько огней, сколько золотых бумажек и яблоков, а кругом тут же куколки,
маленькие лошадки; а по комнате бегают дети, нарядные, чистенькие, смеются и играют, и едят, и пьют что-то.
И тут тоже
елка, отличающаяся от чиновничьих только тем, что богаче изукрашена и что по поводу ее присутствует в доме многочисленное стечение как большого, так и
малого люда.
Понимаем, не
маленькие… (Читает.)«…для шитья прозодежды для жен рабочих и служащих… гм… дополнительная площадь… шестнадцать саженей… при Наркомпросе». (В восхищении.) Елки-палки! Виноват. Это… это кто же вам достал?
— Нельзя, — равнодушно ответила хозяйка. —
Елку будем на Новый год разбирать. И ты уже не
маленький и можешь звать меня по имени, Марьей Дмитриевной.
Заранее вытаращив глазенки и затаив дыхание, дети чинно, по паре, входили в ярко освещенную залу и тихо обходили сверкающую
елку. Она бросала сильный свет, без теней, на их лица с округлившимися глазами и губками. Минуту царила тишина глубокого очарования, сразу сменившаяся хором восторженных восклицаний. Одна из девочек не в силах была овладеть охватившим ее восторгом и упорно и молча прыгала на одном месте;
маленькая косичка со вплетенной голубой ленточкой хлопала по ее плечам.
— Елочка,
елка,
Нарядная
елка!
Где подрастала?
Где поднималась?
Ты
малым деткам
Дана на утеху.
Ветки твои пышны,
Свечечки ярки.
Радость несешь ты
Светлую детям!
Ты расскажи нам,
Пышная
елка!
В дальних лесочках,
В хвойных зеленых.
Ты вырастала,
Ты хорошела
Деткам на радость,
Нам на утеху.
Между тем в зале за темною занавесью шло обычное торжество. Соединенный хор больших, средних и
маленьких под управлением Фимочки, такого же злого и нервного, как и в былые годы, а теперь еще более взвинченного благодаря побегу своей помощницы по церковному пению регента Сони Кузьменко, которую он никак не мог кем-либо заменить, пел и «Серую Утицу», и «Был у Христа-Младенца сад», и «Весну-красну», и «Елку-Зеленую», словом, все песни приютского репертуара.
В пятницу утром (вечером у нас была назначена
елка) нас повели гулять по людным петербургским улицам. Делалось это для того, чтобы съехавшимся накануне старшим можно было тайком от нас,
маленьких, украсить
елку. Для прогулки нам были выданы темно-зеленые пальто воспитанниц католичек и лютеранок, ездивших в них в церковь по праздникам. На головы надели вязаные капоры с красными бантиками на макушке.
Я невольно поддалась гнетущему настроению. Вот здесь, в этой самой зале, еще так недавно стояла освещенная
елка… а
маленькая чернокудрая девочка, одетая джигитом, лихо отплясывала лезгинку… В этой же самой зале она, эта
маленькая черноокая грузиночка, поверяла мне свои тайны, мечты и желания… Тут же гуляла она со мною и Ирой, тут, вся сияя яркой южной красотой, рассказывала нам она о своей далекой, чудной родине.
Мне пришло в голову невольное сравнение этой нарядной красавицы
елки с тем
маленьким деревцом, едва прикрытым дешевыми лакомствами, с той деревенскою рождественскою елочкою, которою мама баловала нас с братом.
На дворе настоящая зима. Декабрь клонится к концу. Скоро Рождество. На Рождество я еду с Сашей и моим
маленьким принцем в Царское Село на
елку к своим. Затем мы решили «кутнуть» всем курсом: соберемся у Ольги и оттуда на двух тройках поедем на Острова. Эту поездку решено было устроить в складчину, но Вася Рудольф вознегодовал: он получил свои деньги от дедушки и на радостях решил нас всех угостить.
Елочка у меня самая скромненькая, и украсила я ее совсем
маленькими дешевыми безделушками. Но
маленькому принцу, которому десять дней тому назад стукнул год, она, разумеется, должна казаться роскошной. От рыцаря Трумвиля под
елкой лежит письмо и подарок — белая, как снег, сибирская доха для принца и теплый беличий голубовато-серый меховой жакет для меня. Тут же беленькая, как пух, детская папаха и мое подношение сынишке: заводной зайчик на колесах, барабан, волчок. Саше и Анюте по свертку шерстяной материи…
Промчалось Рождество с его праздничной сутолокой, с его цирком и клоунами, куда я возила
маленького принца, с
елкой у нас в Царском, куда мы ездили на Святках…
На одной из таких дорог, шедшей от реки Фонтанки мимо леса, где уже кончалось Московское предместье и начиналось Лифляндское, в описываемое нами время очень мало заселенное и представлявшее из себя редкие группы хибарок, хижин и избушек, стоял сколоченный из досок балаган с двумя
маленькими оконцами по фасаду и дверью посреди них, над которой была воткнута покрытая снегом
елка.
Лидочка и Наталья Федоровна волновались гораздо более, но мало-помалу тоже успокоились и даже в вечер Крещенья решили устроить
елку для
маленького Тони.